«Листки Барона Брамбеуса. В 2-х частях». О.И.Сенковский
С.-Петербург, Типография И.И.Глазунова и К°, 1858г., 1858 год
| Параметры книги! |
| антикварное издание |
Описание книги
«Листки Барона Брамбеуса. В 2-х частях». О.И.Сенковский. 1858 год
С.-Петербург, Типография И.И.Глазунова и К°, 1858г.
Немного уменьшенный формат: 12,7 * 19,3см.; 924 стр.
Экземпляр в двух великолепных полукожаных переплётах эпохи с золотым тиснением на корешках и двух контрастных декоративных золототиснёных вставках: на одной имя автора и название сочинения, на другой порядковый номер тома. Крышки с уголками оклеены бумагой под мрамор.
Форзацы светлого тона. Трёхсторонний цветной обрез. Шёлковое ляссе.
Приплёт ко второму тому: Е.Я.Колбасин « Воейков, с его сатирою " Дом сумасшедших " » ( 1859 ).
( См. Смирнов-Сокольский " Моя библиотека ". Т.I, № 1124 ).
Часть 1. [4], II, 420 стр. Листки I-XXVI.
Часть 2. [4], 421-872 стр. Листки XXVII-L. Приплёт: 52 стр.
Сегодня имя этого человека покрыто пылью книжных хранилищ и известно лишь специалистам-филологам да востоковедам. Но полтора столетия назад Осип Иванович Сенковский ( 1800-1858 ), избравший себе псевдоним " Барон Брамбеус ", являлся властителем дум значительной части читающей России.
Заслуженный профессор Петербургского университета, доктор философии, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской Академии наук, один из основателей русского востоковедения, редактор и соавтор знаменитого смирдинского альманаха " Новоселье ", куда вошли произведения лучших литераторов того времени ( Пушкина, Гоголя, Крылова, Жуковского, Вяземского, Баратынского ), и " Библиотеки для чтения " - грандиозного первого многотиражного журнала в России.
Осип Иванович Сенковский был сыном промотавшего своё состояние помещика. Закончив в 1819 году Виленский университет и по подписке собрав деньги для путешествия по странам Востока с целью совершенствования знаний языков, будущий Барон Брамбеус отправился в двухгодичное странствие. Надо сказать, что некоторые восточные языки он и так знал блестяще. Этим объясняется тот факт, что говоря на чистом сирийском диалекте, в одежде жителей тех мест, ему удалось проникнуть в Нубию и Восточную Эфиопию до Дар-Махана, где европейцев практически не знали.
Вот как он сам вспоминал свою " восточную авантюру ": " Возвратясь в конурку, занимаемую в каком-нибудь маронитском монастыре, я отчаянно терзал свои силы над арабскими и сирийскими рукописями, отысканными в скудной библиотеке грамотного монаха; поспешно списывал любопытнейшие из них, читал наскоро те, которые не успел списать… и твердил их наизусть всю ночь. Два, много три часа отдыха на голой плите, со словарём вместо подушки, были достаточными для возобновления бодрости к новым столь же насильственным занятиям, которые прерывались только охотою за бегающим по стенам кельи скорпионом… С потом чела перетаскивал я свои книги с одной горы на другую - книги были всё моё имущество - рвал своё горло в глуши, силясь достичь чистого произношения арабского языка, звучность которого в устах друза или бедуина, похожая на серебряный голос колокольчика, заключённого в человеческой груди, пленяла мое ухо новостью и приводила в отчаяние своей не подражательностью ".
Месяцы упорного труда не прошли даром. Исхудавшего, загорелого юношу жители пустынь, с которыми он говорил на местных диалектах, принимали за бедуина и отказывались верить, что перед ними " франк " ( европеец ).
За два года странствий Сенковский настолько изучил историю, географию, торговлю и современную ему политическую ситуацию мусульманского Востока, что граф Г.А.Строганов, являвшийся посланником при Оттоманской Порте, предложил ему службу в Констатинопольской миссии. Учитывая тот факт, что восточное направление во внешней политике России было всегда ключевым, становится ясным, что знания и опыт молодого востоковеда оказались востребованы. Как только Сенковский прибыл в Петербург, он сразу же попал на приём к государственному канцлеру графу Н.П.Румянцеву и получил направление на службу в Коллегию иностранных дел, а так же был назначен профессором Санкт-Петербургского университета сразу по двум кафедрам - арабского и турецкого языков.
Познания новоиспечённого профессора были феноменальны. Кроме того, что он знал все европейские языки, вскоре изучил татарский, китайский, маньчжурский, тибетский, корейский и монгольский языки. Академия Наук, чтобы устранить возникший казус ( для звания профессора Осип Иванович был слишком молод ), зачла Сенковскому в послужной список два года, проведённые на Востоке.
Но Сенковский был не только полиглотом. Его познания в истории, археологии, этнографии, астрономии, философии, политической экономии и даже медицине - изумительны. Современники вспоминали, что выдающийся хирург Н.И.Пирогов часами беседовал с ним на профессиональные темы. Это многознание было отмечено и в России, и в Европе. Краковский университет присвоил Сенковскому звание доктора наук, он стал членом-корреспондентом русской Академии Наук, избирался членом Азиатского общества в Лондоне и членом Общества любителей наук в Варшаве.
Знания Сенковского пригодились в тайной дипломатии. Именно он, во время войны России с Персией, подал генерал-фельдмаршалу И.И.Дибичу ноту о необходимости по мирному договору ( Туркманчайский договор ) получить не только куруры ( контрибуцию ), но и Ардебильскую библиотеку " для умножения источников наших сведений об Азии ".
Александр Сергеевич Грибоедов, бывший русским посланником в Тегеране принял Ардебильскую библиотеку и множество других арабских рукописей. ( Кстати, именно Сенковский выступал за то, чтобы " Горе от ума ", долгое время ходившее по России в списках, было опубликовано ). Но и после гибели Грибоедова 30 января 1829 года в Тегеране, их пути " пересеклись " ещё раз.
Весной 1829 года посольство Хозрев-Мирзы привезло в столицу Российской империи алмаз " Шах " в качестве " компенсации " за убийство Грибоедова. В ответ на витиеватую персидскую речь с просьбой забыть инцидент, Николай I, лицезрев " алмаз-алмазов ", произнёс: " Я предаю вечному забвенью злополучное тегеранское происшествие ". В этот же вечер Сенковский, в присутствии Императора, первым среди русских прочитал и перевёл три надписи, выгравированные на гранях знаменитого " Шаха ", которые были сделаны его прежними владельцами: в 1591 году алмаз принадлежал Бурхан-Низам-Шаху II из династии Великих Моголов; в 1641 году Джахану-Шаху I Повелителю Вселенной; в 1824 году шаху Каджар-Фатх-Али, владыке Персии.
Однако все блестящие способности Сенковского расцвели к 1834 году, когда он, по предложению книгоиздателя А.Ф.Смирдина стал руководить журналом " Библиотека для чтения ". В нём впервые в России нашли отражение вопросы, являвшиеся ранее достоянием только узкого круга специалистов. Востоковедение и археология, физика и биология, история и литература, - всё это излагалось в форме научно-популярного повествования. И, конечно же, все зачитывались приключенческими повестями и рассказами Барона Брамбеуса, основанными на глубоком изучении этнографии Востока.
Искромётный талант " неистового Осипа " в первый же год принёс небывалые плоды. Если в России по тем временам, издание журнала тиражом в пятьсот экземпляров считалось большой удачей, то в короткое время " Библиотеки для чтения " становится литературным журналом с небывалой для то времени цифрой подписчиков: пять-семь тысяч! Невиданное дело… И во всех разделах под звучным псевдонимом " Барон Брамбеус " печатался неутомимый Сенковский. С большой похвалой о его сказочной повести " Витязь буланого коня " откликнулся А.С.Пушкин, писавший А.А.Бестужеву: " Арабская сказка прелесть; советую держать за ворот этого Сенковского ".
Сенковский, конечно же, уникум. В памяти одних он остался желчным острословом, способным " пригвоздить к столбу позора ". Для других - был изумительным собеседником, обладавшим такой силой ума, какую мало кто мог продемонстрировать в тогдашней России. Все его повести, журнальные статьи так и сверкают блёстками остроумия, которое не потеряло своего обаяния и в наши дни.
Выпуская от имени Барона Брамбеуса " Фантастические путешествия " ( 1833 ), Сенковский, несомненно, находился под влиянием не менее фантастических путешествий другого барона - Мюнхгаузена, с которым у Брамбеуса много общего. С ним происходят такие же невероятные происшествия. На вершине Этны некий ревнивый швед сбрасывает любопытного барона в кратер. Внутри пустотелой земли всё оказывается наоборот: приветствие там - ругательство, потолок - пол. Дураков там считают умнее умных людей. По покойнику танцуют. Под суд просятся, ибо в наказание преступников оправдывают. Войну ведут против приятелей, в результате заключается кровопролитный мир. Всё вывернуто наизнанку. В этом вывернутом наоборот мире барон Брамбеус, конечно, " избрал себе жену навыворот, устроил своё хозяйство вверх дном и прижил детей опрокидью ". А выбрался из подземного мира на Землю через жерло извергающегося вулкана Везувий и пр. Характер Брамбеуса, болтуна, враля, авантюриста и мистификатора, во многом совпадаем с характером Мюнхгаузена. Что касается шутливого псевдонима " Барон Брамбеус ", то Сенковский взял по имени любимого героя его лакея Григория, который настолько погружался в чтение книги об испанском короле Брамбеусе, что не слышал даже, когда Осип Иванович звал его.
1856-1858 годах Сенковский начал вести в еженедельнике А.В.Старчевского " Сын Отечества " колонку фельетонов " Листки Барона Брамбеуса ", представляющие совершенно особую сторону его творчества. В них автор обращался к наиболее актуальным вопросам своего времени - проблемам общественной жизни, внешней политики, необходимости либеральных реформ, или описывал собственные фантастические изобретения, представлял своеобразные трактаты о развитии торговли, промышленности, о финансах, славянофильских воззрениях и даже гастрономии. Он ратовал за освобождение крестьян и свободу печати. " Листки " имели невероятный успех, тираж " Сына Отечества " увеличился на несколько тысяч подписчиков ( точно как ранее " Библиотека для чтения " в годы его редакторства ). По воспоминаниям современников, Сенковский-публицист в последние два года своей жизни затмил собою Сенковского-учёного.
" Изобретатель, переделыватель, устроитель, скандалист, он берётся за музыку, астрономию, химию, математику, акустику, фотографию, механику, делает скрипку о пяти струнах, сам обивает мебель, разводит сады, выдумывает музыкальные инструменты, в том числе ни с чем не сравнимый " оркестрон ", издававший неподражаемые, потрясающие звуки, возможно близкие к человеческим голосам. И всё что он делает, вырастает в фабрику, в сложное, запутанное предприятие с рабочими, немцами-мастерами, и непременно с научно-исследовательским институтом, который он сам представляет в единственном лице ", - так писал о Бароне Брамбеусе в одноименной книге известный советский писатель Вениамин Каверин.
В этом был весь Барон Брамбеус! Уж если выпускать журнал, то самый большой и лучший в России, если создавать " музыкальную машину ", - то уникальную по конструкции, громкости и качеству воспроизведения звуков. И самое интересное заключается в том, что после этих экспериментов Сенковский занялся изучением связи между теорией музыки и астрономией. Но на это уже не хватило сил.
4 мая 1858 года Барон Брамбеус закончил свой жизненный путь. Как метеор он прочертил небо николаевской России и не оставил равнодушия к своему имени ни среди современников, ни среди исследователей русской литературы. А это ли не свидетельство величины личности и её таланта? ( А.Обухов " Жизнь и приключения Барона Брамбеуса " ).
Просто превосходный экземпляр. В таком виде большая редкость. * * * Фотографии раритета "Листки Барона Брамбеуса. В 2-х частях", О.И.Сенковский, С.-Петербург, Типография И.И.Глазунова и К°, 1858г.: |
